Собор в Одессе
Как ни хотелось бы нам забыть о синоде митр. Агафангела, как о кошмарном сне, но он в очередной раз напоминает о себе.
Недавний архиерейский собор в Одессе постановил лишить сана наших архиереев и обратился к нам с посланием. Мы уже научились не удивляться исходящему из-под пера митр. Агафангела. Все же удивляет, что под этим странным текстом стоит длинный ряд архиерейских подписей.
Не имеет смысла комментировать это послание, но ради благонамеренных людей, которые еще остаются в этой юрисдикции, нужно сказать следующее.
Вы обвиняете нас в том, что наше отделение от митр. Агафангела было не по канонам, потому что уйти от своего епископа разрешается только, если он впал в ересь.
Такое понятие, что если епископ не проповедует ереси, то необходимо оставаться в его подчинении, хотя бы он нарушал каноны и заповеди, — это заблуждение, особенно опасное, если учитывать время, в которое мы живем. Такое понятие насаждается в Московской Патриархии, и оно очень удобно для покрытия беззаконий ее иерархии.
Получается, что если епископ не проповедует ереси, то какие бы он ни делал беззакония, ему все должно сходить с рук. Как-будто православие епископа дает ему иммунитет, защищающий от ответственности за свои дела.
Очевидно, такое понятие происходит из 15-го правила Двукратного собора, неверно истолкованного:
«…Если какой-нибудь пресвитер или епископ, или Митрополит дерзнет отступить от общения с своим Патриархом, и не будет возносить имя его, по определенному и установленному чину, в Божественном тайнодействии, но, прежде Соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол, — таковому святой Собор определил быть совершенно чуждым всякого священства, если только обличен будет в сем беззаконии. Впрочем, сие определено и утверждено о тех, кои, под предлогом некоторых обвинений, отступают от своих предстоятелей и творят расколы, и расторгают единство Церкви. Ибо отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некой ереси, осужденной святыми Соборами или Отцами, когда он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в Церкви, таковые если и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде Соборного рассмотрения, не только не подлежат положенной правилами епитимий, но и достойны чести…».
Смысл этого правила (а также и двух предыдущих: 13-го и 14-го) в том, что священники не имеют права предвосхищать суд над своим епископом. Они должны поминать своего епископа и ожидать соборного архиерейского суда над ним, который или оправдает его, или низложит. Но если епископ проповедует ересь, уже соборно осужденную, то тоже 15-е правило одобряет пресвитеров, которые прерывают общение с ним и прежде соборного рассмотрения.
Таким образом, различие только в том, что если епископ проповедует ересь, то отделение от него предписывается сразу же, не ожидая соборного суда над ним. А если преступления епископа имеют канонический или нравственный характер, то отделение от него запрещается до соборного суда. В обоих случаях предполагается, что за нарушения епископа он должен будет предстать перед судом архиерейского собора.
Причина такого различия понятна: те, кто имеют церковное общение с еретиком, по учению св. Отцов, становятся причастными к его ереси. Но те, кто имеют общение с нарушителем канонов или нравственных заповедей в течение короткого периода прежде суда над ним, не подпадают под осуждение из-за этого.
Однако, если священники и паства мирятся с преступлениями своего епископа и не требуют суда над ним, то они становятся соучастниками его преступлений и разделяют ответственность за них. Речь идет не о каких-либо человеческих погрешностях епископа, о недостатках его характера и т.п., а о систематическом нарушении канонов и нравственных заповедей, которое извращает весь ход церковной жизни и придает ей характер противоположный Евангелию.
Что же должны делать священники, если нет возможности привлечь епископа к ответственности и не предвидится никакого судебного разбирательства? Должны ли они мириться с таким положением неограниченное время, успокаивая свою совесть тем, что поступают по канонам?
На примерах из жизни святых мы видим, что они поступали иначе.
Вспомним св. Феодора Студита, который прервал общение со своими святыми архипастырями, из-за их излишней снисходительности по отношению к нарушителям заповедей нравственного закона. Св. Феодор не сразу прервал общение со своими патриархами (сначала со св. Тарасием, а затем со св. Никифором). Вначале он выжидал в надежде, что те восстановят нравственную чистоту в Церкви, но когда он убедился, что ничего не делается, то прервал с ними общение.
Так же действовали и св. епископы Новомученики, прервавшие общение с митр. Сергием (Страгородским), хотя тот и не проповедовал никакой ереси. Однако они не сразу прервали общение с ним, но только тогда, когда после многих попыток стало очевидно, что невозможно отвратить его от отступнического пути.
Каждый епископ возводится на престол по избранию Церкви, он ответствен перед Церковью и подсуден собору Архиереев. Согласно канонам, любой епископ, как бы высоко он ни стоял, может быть привлечен к ответственности за свои дела.
В нашем же случае это не было так. Митр. Агафангел не без манипуляций занял митрополичий престол. Используя свое положение первоиерарха, он образовал синод, в котором его сторонники составляли подавляющее большинство. При таком положении ни о каком беспристрастном архиерейском суде над митрополитом и речи быть не могло.
В 2014 г. у митр. Агафангела возник конфликт с российскими священниками из-за войны на Украине. Для уврачевания назревавшего раскола американским духовенством было предложено созвать Чрезвычайный Архиерейский Собор в ноябре 2014 г. Митр. Агафангел согласился, но вместо попытки диалога он использовал этот собор для разгрома оппозиции и укрепления своей единоличной власти.
После Чрезвычайного Собора 2014 г. уже не оставалось надежды на восстановление соборности в синоде митр. Агафангела. Создалась тупиковая ситуация, из которой уже не могло быть выхода при помощи канонических механизмов, как архиерейский собор и церковный суд. Единоличная диктатура первоиерарха противоречит принципу соборности церковного управления, изложенному в 34-м Апостольском правиле.
Тем не менее мы оставались в подчинении митр. Агафангела еще около 2-х лет, пока он не сделал попытку удалить нашего Владыку, Архиепископа Андроника, чтобы захватить под свой контроль его епархию.
Что нам оставалось делать?
Поскольку митр. Агафангел был избран на Всезарубежном Соборе в 2008 г. (В РПЦЗ «Всезарубежными» назывались соборы с участием представителей священства и мирян от всех епархий), то он ответствен за свои действия перед Всезарубежным Собором. Поэтому мы решили созвать Всезарубежный Собор, чтобы соборно рассмотреть сложившееся положение. Всезарубежный Собор не мог формально судить митрополита, поскольку архиерея может судить только установленное число епископов. Собор лишь убедительно показал, почему мы не могли далее оставаться под омофором митр. Агафангела, и предоставил его суду Божию.
По мнению наших обличителей, мы не должны были уходить из юрисдикции митр. Агафангела, а вместо этого каноническими средствами добиваться перемен. Вот уже более 2-х лет прошло с тех пор, как мы отделились от Одесского синода, и наша церковная жизнь, несмотря на наши малые силы, развивается в здоровом направлении. А многого ли успели достичь сами эти обличители своими «каноническими» методами? Каких перемен в синоде митр. Агафангела смогли они добиться?
Небезвинны епископы Одесского синода, ставящие свои имена под посланиями, позорящими Церковь, небезвинны священники и миряне, которые не поднимают свой голос в защиту церковной правды. Неужели для того мы отказались от общения с Московской Патриархией, чтобы мириться с неправдой теперь уже под вывеской «Истинного Православия»?
Еп. Андрей
Октябрь 2018
На заставке: фотографии Новомучеников
The Council of Bishops Meeting in Odessa
Much as we would like to forget about Met. Agafangel’s Synod, as one would like to forget a bad dream, we are once again reminded of them by their recent pronouncements.
The recent Council of Bishops meeting in Odessa moved to defrock our bishops and addressed us with an epistle. We long ago learned not to be surprised by what flows from Met. Agafangel’s pen. But it is, nonetheless, surprising that a long list of bishops’ signatures is appended under this strange text.
There is no point in commenting on this epistle, but for the sake of those well-intentioned people who still remain in that jurisdiction, the following should be said.
You accuse us of separating from Met. Agafangel without canonical grounds because of the assertion that one is allowed to leave his bishop only if the bishop is a heretic.
The concept that it is absolutely required to remain subordinate to a bishop if he does not preach heresy, even if he violates the canons and the commandments, is a fallacy, and an especially dangerous one given the times in which we live. This same concept is promoted by the Moscow Patriarchia and it is very conveniently used to cover up the iniquities of their hierarchy.
By this logic, if a bishop does not preach heresy, then no matter how lawlessly he behaves, he can never be held to account. It is as if the bishop’s Orthodoxy gives him immunity and protects him from responsibility for his actions.
Apparently, such a concept comes from a misinterpretation of the 15th canon of the First-Second Council:
“So that in case any Presbyter or Bishop or Metropolitan dares to secede or apostatize from the communion of his own Patriarch, and fails to mention the latter’s name in accordance with custom duly fixed and ordained, in the divine sacraments, but, before a conciliar verdict has been pronounced and has passed judgment against him, creates a schism, the holy Council has decreed that this person shall be held an alien to every priestly function if only he be convicted of having committed this transgression of the law. Accordingly, these rules have been sealed and ordained as respecting those persons who under the pretext of charges against their own primates stand aloof, and create a schism, and disrupt the union of the Church. But as for those persons, on the other hand, who, on account of some heresy condemned by holy Councils, or Fathers, withdrawing themselves from communion with their primate, who, that is to say, is preaching the heresy publicly, and teaching it openly in church, such persons not only are not subject to any canonical penalty on account of their having walled themselves off from any and all communion with the one called a Bishop before any conciliar or synodal verdict has been rendered, but, on the contrary, they shall be deemed worthy to enjoy the honor…”
The meaning of this canon (as well as the two previous ones, the 13th and the 14th) is that priests do not have the right to preempt the trial of their bishop. They must commemorate their bishop and must wait for a trial by a Council of Bishops, which will either acquit the bishop or depose him. However, in the case of a bishop who preaches a heresy that has already been condemned by a Council, then the 15th canon allows presbyters to break off communion with the bishop prior to a Council’s consideration of the matter.
Thus, the only difference is that if a bishop preaches heresy, then separation from him is immediately permitted without waiting for a Council to try the bishop. If the bishop’s crimes are of a canonical or moral nature, then separation from him is prohibited before the Council trial. In both cases, it is assumed that a bishop must appear before a court of a Council of Bishops to account for his violations.
The reason for this difference is clear: those who maintain communion with a heretic, according to the teachings of the Holy Fathers, become party to the bishop’s heresy. But those who maintain communion, for a short period of time before a trial, with a violator of canons or moral precepts, are not subject to condemnation for this.
However, if priests and congregations reconcile themselves to the crimes of their bishop and do not demand a trial for him, then they become complicit in his crimes and share responsibility for them. We are not talking about the human failings of a bishop, or about character flaws and so on, but about systematic violations of canons and moral precepts, which distort the entire course of church life and give it a spirit that is in opposition to the Gospel.
However, what are priests to do if it is not possible to hold the bishop accountable and no church trial can be envisioned? Must they tolerate such a situation indefinitely, absolving their conscience with the thought that they are obeying the canons?
The lives of the saints offer examples demonstrating that they acted differently.
Let us recall St. Theodore the Studite, who broke off communion with his holy archpastors because of their excessive indulgence of violators of the commandments of moral law. St. Theodore did not immediately break communion with his patriarchs, first with St. Tarasios and then with St. Nikephoros. At first, he waited in the hope that they would restore moral cleanliness to the Church, but when St. Theodore became convinced that nothing was being done, he ceased communion with them.
The sainted New Martyr Bishops acted in the same manner when they broke communion with Met. Sergey (Stragorodskiy), even though the Metropolitan did not preach any heresy. Once again, they did not immediately cease communion with the Metropolitan, but only did so when it became obvious, after many attempts, that it was impossible to turn him from the path of apostacy.
Every bishop is consecrated through election by the Church, is responsible to the Church, and is subject to the judgment of a Council of Bishops. In accord with the canons, any bishop, no matter how high his position, can be held accountable for his actions.
In our circumstance, this was not the case. Met. Agafangel, not without manipulation, occupied the metropolitan’s throne. Using his position as first hierarch, he formed a synod in which his supporters constituted the overwhelming majority. In such a situation, there can be no question of an impartial trial by the Council of Bishops of the Metropolitan.
In 2014 a conflict arose between Met. Agafangel and Russian priests over the war in Ukraine. In an attempt to heal this potential schism, the American clergy proposed to convene an Extraordinary Council of Bishops meeting in November 2014. Met. Agafangel agreed to this meeting, but instead of trying to foster dialogue, he used this council to defeat the opposition and to strengthen his individual authority.
After the 2014 Extraordinary Council meeting, there was no longer any hope for the restoration of conciliarity in Met. Agafangel’s Synod. We were at an impasse that could no longer be resolved through canonical mechanisms, such as the Council of Bishops and the church court. The one-man dictatorship of the First Hierarch violates the principle of the conciliarity of church government that is set out in the 34th Apostolic Canon.
Nevertheless, we remained subordinate to Met. Agafangel for another two years, until he attempted to remove our Vladyka, Archbishop Andronik, in order to seize control of his diocese.
What solution were we left with?
As Met. Agafangel was elected at the 2008 All-Diaspora Council, (in the ROCA, the term All-Diaspora Council refers to councils that include the participation of representatives of the priesthood and laity from all of the dioceses), he is responsible for his actions before an All-Diaspora Council. As a result, we decided to convene an All-Diaspora Council to assess, in a conciliar fashion, the situation that had developed in the church. The All-Diaspora Council could not formally judge the Metropolitan, as a bishop can only be judged by a specified number of other bishops. But the Council convincingly demonstrated why we could no longer remain under the omophor of Met. Agafangel, and left judgment of him to the hands of God.
In the view of our accusers, we should not have left the jurisdiction of Met. Agafangel, but should have instead continued to pursue canonical means to achieve our desired changes. More than two years have passed since we separated from the Odessa Synod, and despite our small size, our church life is developing in healthy directions. In contrast, what have our accusers managed to accomplish through their “canonical” methods? What changes in the synod of Met. Agafangel have they achieved?
The Bishops of the Odessa Synod are not without guilt for signing their names to epistles that disgrace the Church, and priests and laity are equally guilty for not raising their voices in defense of church truth. Did we refuse communion with the Moscow Patriarchia in order to condone untruth that now hides behind the guise of “True Orthodoxy”?
Bishop Andrei
October 2018
Header: the photos of the New-Martyrs.
