Последние дни брата Иосифа
Рассказ свящ. Александра Ивашевича.
Во время совместной с Бр. Иосифом поездки по Греции о. Александр записывал на видео те места, где они побывали. На основе этого видео в 2017 видеостудией “Лик” был сделан фильм “Брат Иосиф, последние дни”.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
В июле 1997 года брат Иосиф привез Мироточивую Иверскую Икону на Всезарубежный Съезд в Бразилию и после этого заехал в Аргентину на несколько дней. Всегда брат Иосиф помогал нам советами и трудами в ремонте и украшении нашего великолепного аргентинского Троицкого Собора. В этот последний раз у нас шел разговор о том, что надо купить материю для облачений нашего храма, в связи с предстоящим 100-летним юбилеем его основания. Мы сидели с молодежью за столом, и с нами сидел брат Иосиф. Вдруг он сказал: «Алекс! (так он любил меня называть, т. к. мы были знакомы задолго до принятия мною священного сана) надо поехать в Грецию, там большой выбор тканей. Если ты поедешь, то я поеду тобой. Я знаю, где все можно купить, и могу тебе показать, и, если Бог даст, то заедем на Святую Гору»!
Сначала я подумал, что брат Иосиф шутит, но потом заметил, что он серьезно говорит. Ни минуты более не сомневаясь, я сказал: «Поехали!»
В этом, 1997 году, брат Иосиф был в Лесненском монастыре на день престольного праздника обители, как обыкновенно делал, за исключением прошлого года, когда он появился неожиданно в Синоде с Иконой по причине моего рукоположения во пресвитера, т.к. раньше он обещал мне, что когда будет мое рукоположение, он приедет с Иконой, несмотря на то, где оно будет и откуда ему самому придется ехать. Брат Иосиф исполнил свое слово, и все в Архиерейском Синоде радовались Великому Торжеству прибытия Чудотворной Иконы.
Как было сказано, в этом году брат Иосиф находился в Лесне, и оттуда по телефону еще раз подтвердил мне: «Не беспокойся Алекс, 16 октября встречу я тебя на аэродроме в Афинах». Так и было. Я вышел со своей поклажей и навстречу мне явился брат Иосиф. Какая радость! Какое спокойствие на душе ощущал я, когда видел его стоящим в аэропорту, по слову его!
Пока мы ехали в гостиницу, я глядел во все стороны, на брата Иосифа, на себя, и все не мог поверить своим глазам. Мы в Греции с братом Иосифом!
Приехали мы в гостиницу и пошли сразу попить сок и распланировать наше пребывание в Греции. Пока мы обсуждали всякие варианты, брат Иосиф с радостью многократно повторял мне: «Греция – православная страна, как хорошо быть в православной стране»! Мы радовались этому событию, именно потому, что все, что с нами происходило, происходило в православной среде. Я никогда не чувствовал себя так удобно в рясе, как в Греции! Заходили мы в кафе, и там уже сидели священники. Сидишь и видишь, как народ в большинстве перед едой крестится и благословляет еду. Всему этому с братом Иосифом мы радовались, как дети. Когда дети на улице подходили ко мне за благословением, то брат Иосиф повторял всегда: «Из уст младенец устроил еси хвалу!» или еще говорил: «Смотри, Алекс, как дети узнают священника!».
Отдохнув немного, мы пошли погулять. Гуляя, мы встретились с молодым человеком из Румынии. 20-летний румын подошел к брату Иосифу за помощью, говоря, что он нелегально работает в Греции и вообще незаконно находится там, ибо его виза просрочена. Потому и просил он о помощи для переезда в Канаду. Человек этот казался нам растерянным и взволнованным. Но мы подумали, что он боится полиции из-за своего нелегального положения. Из жалости к нему мы решили приютить его и как-то ободрить. Мы общались с ним, приглашая его вместе с нами пообедать и поужинать… Брат Иосиф вообще со всеми нуждающимися в чём-либо людьми обращался тепло и с состраданием. Не знали мы тогда, что этот несчастный юноша станет убийцей брата Иосифа.
В первые дни мы ходили по церквям и магазинам церковных изделий. Тут же на улице, в первый день, я услышал окрик из маленькой машины: «Шосеф! Шосеф!» Выходит монах из машины и с радостью обнимает брата Иосифа. Монах оказался игуменом монастыря свят. Николая, который на острове Андрос, где находится другая Мироточивая икона Божией Матери. В этот монастырь мы поехали в среду 29-го октября, и об этом будет написано ниже.
На следующий день, мы ходили опять по церквям и магазинам церковных изделий. Тут же на улице опять знакомые: старостильный румынский Митрополит Власий, священники из нашей Русской Зарубежной Церкви, прибывшие из Северной Америки, о. Иоанникий и другие гости старостильного греческого Митрополита Киприана, находившиеся в Афинах по случаю престольного праздника монастыря свв. Киприана и Иустины. Нас пригласили на службу в воскресенье в монастырь. Так мы и сделали, в воскресенье рано утром встали и поехали в монастырь свв. Киприана и Иустины. Владыка Амвросий пригласил меня сослужить. Я чувствовал себя неудобно, ибо служба шла, естественно, по-гречески, и хотя в Семинарии нас учили греческому языку, и я сам греческий язык очень почитаю и люблю, но мало что понимал. Вдруг все мои неудобства исчезли, когда я увидел родного русского архиерея! С большой радостью подошел я под благословение к Владыке Евтихию Ишимскому и Сибирскому. В этом восторге я не заметил момент, когда пригласили Бр. Иосифа вперед. Он же не хотел особенно показываться (вообще он этого никогда не любил). Но народ, заметив его, сразу же начал спрашивать, где Икона. Узнав, что Икона не с нами, очень почтительно, я бы сказал, торжественно повели брата Иосифа на почетное место рядом с кафедрой Владыки Киприана. Он там и простоял всю службу. Мы потом с ним шутили: «Деспота, кириос Иосиф, евлогите»! (Владыка, господин Иосиф, благословите). После службы мы пошли на короткий прием и оттуда на трапезу. Здесь опять же дали брату Иосифу место рядом с архиереями. Совершали они Чин о Панагии и в конце подходили к каждому по чину и давали отломить по кусочку просфорки, которую носил монах на особом блюде, держа в руке кадило. Прежде чем вкушать просфорку, все осеняли ею крестообразно, держа ее над кадильным фимиамом, как бы освящая просфорку. Действительно, были эти часы не просто интересные, а вообще какие-то особенные: поучительные и приятные.
В этот же день, вечером, Синод Митрополита Киприана устроил собрание в городе, и нас тоже пригласили туда. Шел непосредственный перевод на разные языки: русский, английский, грузинский и французский. Читали доклады, дети исполняли народные песни. Надо отметить, что эти же дети – и их было немало – пели за богослужением утром на клиросе. Об этом пении Бр. Иосиф неоднократно вспоминал и радовался. Он говорил мне: «Ты слышал, с какой энергией, радостью и любовью пели эти дети? Вот чистая молитва!».
В понедельник 20 октября мы отправились в Салоники, надеясь, что там получим разрешение поехать на Святую Гору. К сожалению, мы попали в неудачное время, ибо в эти дни праздновали день св. великомуч. Димитрия (по новому стилю) и, кроме того, шла выставка икон с Афона. Вы не можете себе представить, сколько женщин было на выставке и сколько людей во всем городе! Конечно, женщины были из-за выставки икон, ибо это была единственная возможность видеть это богатство. У музея стояли автобусы из Болгарии, Сербии и всей Греции, полные женщин, желающих посмотреть, и надо сказать, что не только посмотреть, ибо многих я видел молитвенно крестившихся. Иконы были выставлены так, что можно было спокойно касаться их. В одном из помещений сумели собрать целый иконостас XII-гo века.
В Салониках, во вторник, мы встали очень рано и пошли в Министерство, где, выдают разрешение ехать на Афон. Нашли, в огромном здании, маленькое помещение, где у двери висела надпись: Гора Афон.
Вошли и увидели молодую женщину, а не старушку, как ожидали по рассказам самого брата Иосифа. Опять к нашему удивлению, женщина приняла нас очень вежливо и спросила по-английски, что мы хотим. На вопрос брата Иосифа, есть-ли какая-то возможность поехать на Афон, она посмотрела на него и спокойно сказала: «До 15-го или 20-го ноября нет ни мест, ни возможностей. Чтобы получить разрешение, миряне должны отправить нам факс – принести письменную рекомендацию своего консула в Греции и ждать ответа». Я же в эту контору не пошел в рясе, ибо легче получить разрешение как туристу, чем объясняться разными путями и разбираться в какой юрисдикции я нахожусь. Но дама повернула взгляд на меня, обозрев меня с ног до головы, и, не меняя своего спокойного тона голоса, объявила мне: «… а духовенство должно иметь письменное благословение константинопольского патриарха». Вот мы так вышли из конторы с братом Иосифом и для утешения пошли позавтракать. В это время брат Иосиф рассказывал мне о своих прежних пребываниях на Афоне и о том, как он, в своем 8-ми месячном пребывании, привык мало спать и часто в полном смысле слова всенощно бдеть в бесчисленных афонских «агрипниях».
Когда брат Иосиф рассказывал про Афон, говорил как бы о своем детстве. Он все повторял, как изучал там науку наук: молитву. Он все помнил, где и что находится, в каком монастыре на Aфoне.
Удивительно было слушать Бр. Иосифа, когда он говорил о ком-то из знакомых, т. к. он помнил имена всех. Я не преувеличиваю: он помнил имена всех людей ему знакомых Северной и Южной Америки, Европы и Афона. И имена людей своей родины! Ответ на вопрос, как и почему – очень ясен и прост: он за нас молился ежедневно и поминал всех нас перед святой Иконой Божией Матери. Брат Иосиф имел очень большое правило ежедневной молитвы: он читал канон Иисусу Христу, канон Ангелу Хранителю, читал службу святого дня и пел Акафист Божией Матери, добавляя к этому общеупотребительные ежедневные православные молитвы (и я свидетельствую об этом). В течение всей поездки мы или разговаривали на духовные темы, или молились, как он сам говорил – «по четкам».
В этот день наш завтрак длился чуть ли не до обеда. Так приятно было с ним беседовать! Надо тоже отметить очень важную вещь: мы разговаривали с братом Иосифом на родном его языке: испанском, в этом преимущество аргентинской молодежи в общении с ним. Никогда я и мой брат иерей Павел не забудем, как было душеполезно и благодатно разговаривать с братом Иосифом по любому вопросу, на 99% это были, конечно, церковные вопросы. У него была детская невинность в шутках, мужество и строгость перед ложью и необоримая чистая христианская любовь и ревность по разуму. Он был одним из тех немногих, кто не боится говорить правду в лицо кому бы то ни было…
Но возвратимся к рассказу о путешествии. В этот же день (мы его называли днем утешения после отказа въезда на Афон) мы пошли к мощам св. великомуч. Димитрия Солунского. Внутри большого каменного храма находилось много паломников. Интересно было видеть, как в Греции детей возили из школ по церквям вместо того, чтобы возить по заводам, как в других странах. Вот учительница учит их: «Здесь простоял св. Димитрий на столпе, и его мучили там»; или: «Эту икону свв. мучч. Веры, Надежды, Любови и Софии пожертвовал господин такой-то».
Благоговейно двигалась очередь к святым мощам великомуч. Димитрия, Ковчег с мощами находится с левой стороны собора внутри особого мраморного киота или отделения. Ковчег сделан полностью из серебра и золота, а голова святого была внутри серебряной митры над ковчегом. Обыкновенно держат ковчег с мощами под большим куполом, но в этот раз собирались его чистить к празднику, и нам удалось прикоснуться и поцеловать сам ковчег. Мы с братом Иосифом, приложившись к мощам, отошли в сторону и начали спокойно молиться. Молились за всех наших знакомых. Особенно молились за нашу иерархию и за Синод, так как знали, что в эти дни в Нью-Йорке собрался наш Архиерейский Синод. Я не успел купить свечи, как Бр. Иосиф уже подал мне пачку, и сам тоже пошел поставить свечи у мощей святого.
После этого мы пошли к мощам св. Григория Паламы. Там тоже молились за всех. У св. Григория смогли побыть больше времени и спокойно, почти одни, молились, ибо в эти дни все ходили и особенно стремились к великомуч. Димитрию, а в других храмах не было столько народу.
От св. Григория мы пошли к мощам свят. Василия Великого. Там мы смогли отслужить молебен, освятить крестики, купленные нами, и наслаждаться миром и благодарю этого святого места. Перед молебном, Бр. Иосиф поклонился до земли и держал долгое время голову свою под ковчегом с мощами свят. Василия Великого, долго он так молился и потом предложил мне то же самое сделать, ибо, по его словам, он ощущал особый мир и благодать. Я так и сделал и действительно чувствовал себя как бы в другом миpe. Разочарование из-за отказа на Афон прошло быстро и незаметно. Мы встали из-под ковчега и собирались служить молебен. Не знаю сам почему я, посмотрев через стекло на облаченного святителя, как к живому Святителю обратился: благослови Владыко! Бр. Иосиф головой сделал знак согласия о том, что я правильно делаю, прося у архиерея благословения для начала молебна. Тут же я начал: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков».
Отслужив молебен, во время которого мы читали и поминали длинный список, заранее составленный, с именами всех наших прихожан и всех знакомых во всем миpe, стояли еще долго в этом храме. Как-то не хотелось уйти. В это время подошел к Бр. Иосифу монах: хотел узнать, откуда мы. Потом подошел ко мне и сказал: евлогите! Я его благословил и, когда он поклонился поцеловать мою руку, я заметил, что из-под его рясы блестел крест с такими украшениями и в таком количестве, что из них можно было бы сделать еще трем нашим священникам кресты. Я, конечно, в знак уважения, сразу же поцеловал и его руку. Не знаю как, но мы пару минут разговаривали по-гречески. Оказался монах – архимандритом.
Оттуда же мы пошли в храм, где почивают мощи преп. Параскевы и преп. Давида. Там молились. Интересно, что когда мы вошли в храм, там занимались уборкой пылесосом, и когда заметили, что мы не туристы, а хотим помолиться у святых мощей, то немедленно прекратили шуметь и дали нам спокойно помолиться. Когда мы вышли, из храма послышался шум включенного пылесоса. Вот так мы и закончили этот памятный день. Я уже говорил, что мы называли этот день – днем утешения. Возвращаясь в гостиницу, мы впервые шли молча. Только Бр. Иосиф, как бы подтверждая причину нашего молчания, взирая на небо, тихо произнес: «Сколько святости! Какое освящение и благословение для нас грешных!» И так, почти в полном молчании, мы провели остальное время. Решили не ужинать, а спокойно молиться в комнате и отойти ко сну с этим свежим освящением на душе. «В руце Твои, Господи, предаю дух мой, Ты же мя помилуй и живот вечный даруй ми. Аминь».
Мы остались в Салониках до воскресенья. В воскресенье праздновали память св. великомуч. Димитрия Солунского. В субботу на вечерню мы попали и смогли войти в храм; но в воскресенье пришлось смириться и стоять вне храма из-за большого стечения народа. На молебен приехал президент Греции и весь дипломатический корпус. Интересно: хор в храм поет, и передают службу по громкоговорителям, звонят в колокола, и военный оркестр играет – все в одно время.
На крестный ход мы, к сожалению, не попали; он состоялся в субботу утром, а не вечером и не в воскресенье, как мы думали.
В воскресенье вернулись автобусом в Афины. В понедельник делали последние покупки для нашего храма и гуляли по городу.
Во вторник рано утром поехали в Пирей с намерением поплыть на остров Эгину к мощам свят. Нектария Пентаполийского. Слава Богу, мы добрались до острова к святителю, где хранятся его св. мощи (вернее то, что осталось от них). Там мы служили молебен и паки поминали всех. Молились и у бывшего гроба святителя, который находится там, в женском монастыре и попили воды из источника, находящегося у гроба, во дворе. Оттуда спустились к большому собору в честь святителя, недавно построенному рядом с женским монастырем. Так провели некоторое время, потом отправились в другую сторону острова в Агия Марина и оттуда отправились обратно в Пирей.
Уже в Афинах поужинали в том же ресторане, где обедали и ужинали всегда. После ужина погуляли немного по городу и вернулись не поздно в гостиницу, ибо на следующее утро – в среду 29-го окт. – хотели поехать на остров Андрос. На этом острове находится с IX-го века маленький монастырь святителя Николая Мирликийского Чудотворца. В нем же есть Мироточивая икона Божией Матери, которая уже 17 лет источает миpo.
Брат Иосиф рассказывал нам об этой иконе еще при своем последнем посещении Аргентины и говорил, что уже дважды старался попасть на остров, но по разным причинам не мог попасть в монастырь свят. Николая: то буря на море, то еще что-то мешало. Но в среду 29 октября мы благополучно приплыли утром на остров Андрос с братом Иосифом и с одной благочестивой гречанкой, бывшей духовной дочерью приснопамятного Владыки Архиепископа Антония Женевского. Долго ехали на такси в монастырь по крутым дорогам. День был пасмурный. После почти получаса езды мы приехали в монастырь. Нас встретили два монаха, один из них был английского происхождения, другой – немецкого. Нас ожидали. Тут же нас пригласили в храм, к Мироточивой иконе.
Брать Иосиф радовался, как дитя. С Божиею помощью он наконец-то попал в монастырь, к иконе. Дорогой в храм мы зашли в пещеру, где подвижники связывались цепью и замком и давали ключ другим, дабы не побеждало их искушение оставить обет. В этих пещерах было разлито благоухание, хотя там службы не шли, но пахло фимиамом.
Дошли мы до двора, где храм. Монах пошел за ключами. Мы ждали и наслаждались тишиной и спокойствием этого благодатного места. Пока мы разговаривали, монах открыл и вошел в храм. Мы собрались войти, как вдруг монах вышел и повышенным тоном сказал, стоя в дверях храма: «Божия Матерь заплакала» (!). Тогда мы не поняли, что это значит. Мы думали, что икона мироточит, а монах говорит, что плачет! Оказалось, что заплакала, именно заплакала в этот момент, вторая древняя большая стенная икона молящейся Божией Матери! Мы задали, естественно, вопрос: Как? Почему? Потом мы пошли, поклонились и поцеловали икону, находящуюся на столпе в притворе храма. Нам рассказал монах, что икона плачет когда происходит или произойдет что-то страшное. Мы с братом Иосифом не верили в случайности и знали, что это событие связано с нами или с нашей Церковью. Монах продолжал рассказывать, что засохшие цветы, которые мы видим по бокам иконы, приносят благочестивые люди, приготовляясь к этому посредством поста и молитвы и оставляют их до следующего праздника Благовещения. В день праздника, большинство принесенных цветов оживают и издают благоухание, и те, кто их принесли, считают это чудо как бы особым для себя благословением Божией Матери. Тут-то первый раз Бр. Иосиф сказал мне: «Я чувствую, что что-то произойдет, не знаю, что именно, но сильно чувствую»!
Помолившись, мы прошли к иконостасу, где находится Мироточивая икона. Сильное благоухание роз распространялось по всему храму и вообще по монастырю. Икону привезли из Византии в XII-м веке в монастырь, и с тех пор она в храме на иконостасе с левой стороны царских врат. Почти вся икона покрыта серебряной ризой и защищена решеткой, которую открыли для того, чтобы мы могли прикоснуться к святыне. Благоухание ощущается, но Mиpa-то не видно, как мы явно видим это на нашей Монреальской Иверской Иконе. Но, приглядевшись, мы заметили, что риза иконы вся мокрая и покрыта миром. Она мироточит уже 17 лет!
На левой стороне храма хранится частица св. мощей святителя Николая, чудесным образом полученная отцом Дорофеем – игуменом монастыря – во время своей поездки в город Бари.
На правой стороне храма хранятся мощи новомученика Николая, убитого мусульманами-турками у дерева. В день его памяти, прямо из дерева, исходит кровь в большом количестве. Нам тоже показали бутылку с кровью святого, собранной из дерева. Куда ни повернешься в этом монастыре, есть какая-то святыня! После того как нам рассказали обо всех святынях в этом маленьком храме, покрытом горящими лампадами от стены до стены, получив благословение, мы отслужили молебен с акафистом Божией Матери и свят. Николаю. Не хотелось уходить из храма. Монахи пели тропари по-гречески и мы потом по-славянски. Во время молебна еще раз мы молились за всех близких нам людей всего миpa. Я просил у Божией Матери благословение на мое дальнейшее служение Богу и людям и у свят. Николая напутственное благословение, ибо на следующий день возвращался в Аргентину. Брат Иосиф рассказал мне, что в молитве он повторил свою ежедневную просьбу Божией Матери касательно аргентинской молодежи: «Дабы все они были святыми женами и святыми мужами!». Что может быть лучше этого пожелания ближнему? Здоровье? Радость? Благосостояние? Долгоденствие? Нет. Брат Иосиф желал то самое высшее, что может и должен желать христианин своему собрату: святости! Вот такими были всегда слова и ответы Бр. Иосифа – краткими, ясными, мудрыми, полными христианской любови и твердой веры во Христа!
Когда мы вышли из храма, то пошли к источнику св. Архистратига Михаила. В XV-м веке явился там архангел, своим копием ударил по камню, и из него истекла вода. Попили немного воды из источника и собрали цветов, растущих на том месте.
Оттуда отправились в часовню Божьей Матери, где посажена ветвь – и она сильно растет – неопалимой купины. Тоже были в маленьком храме Рождества Пресвятой Богородицы, где, кроме стен, все голубое, даже сидения в трапезной. Здесь пели тропарь по-гречески и по-славянски. Отец Дорофей старался за мной петь, хотя он ни слова не говорит по-русски; но по окончании тропаря сам пропел по-славянски: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу…», этим приглашая нас и кондак спеть. Бр. Иосиф очень интересовался и с великим почтением лобызал иконы и св. мощи, которые нам показывали. Сколько раз он говорил мне: «Смотри, Алекс, наши иконы»!
Вы можете задать вопрос, что это за икона, которую чилиец испанского происхождения мог считать своею? Я вам отвечу. Он считал своими иконами: икону свв. Новомучеников и Исповедников Российских, икону св. блаж. Ксении Петербургской, преп. Серафима Саровского… Ибо действительно к нему относятся слова Руфи: «…куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог – моим Богом!» Бр. Иосиф принял крещение от русского православного архиерея, Владыки Леонтия Чилийского, и переродился. Отрекся от сатаны и сочетался Христу и Ему служил и Его народу, своею жизнью будучи примером для всех нас.
Вернемся еще раз к описанию поездки, превратившейся, несомненно, Божиею милостью, в святое паломничество. С каждым шагом наши сердца становились более и более спокойными, радостными, облагодатствованными. Мы поклонялись св. мощам и почтили святыни со всего миpa и из всех периодов христианской истории! После осмотра всего монастыря и его святынь мы вернулись к иконам Божией Матери и еще раз поклонились и помолились пред ними.
После этого нас пригласили на обычный греческий кофе с печеньем. Немного нам рассказали о жизни в монастыре и пригласили в трапезную на обед. Здесь еще раз о. Дорофей пригласил нас пропеть: «Отче наш» по-славянски. Тут же Бр. Иосиф сам начал: «Отче наш, иже еси на небесех…».
Наслаждаясь вкусным монашеским обедом, продолжали мы разговор о Церкви и о вере (в этот день не читалось за трапезой). Не хотелось, действительно не хотелось уходить, но надо было ехать в Афины. Бр. Иосиф говорил, что печально ему покидать этот монастырь. Прощались с монахами. О. Дорофей нам подарил ваточки с миром Божией Матери и иконочки. Невозможно передать словами, с какой любовью он обнимал Бр. Иосифа и меня. Крепко, очень крепко обнимал, как бы в последний раз… Уехали со слезами на глазах и опять молча. Мы не могли и не хотели замутнять разговорами воспоминание о св. лике Божьей Матери Мироточивой и грозный лик плачущей иконы Божьей Матери.
Приехали поздно в Афины. Пошли в последний раз ужинать в «наш» ресторан. После ужина со всеми прощались. Нам желали хорошего пути и благодарили: «Кало таксидис! Кало таксидис! Евхаристо!» В эту ночь нам неохота было спать, и мы решили прогуляться. Шли по улицам Афин, разговаривая обо всем понемного. Нашли кафе и вошли. Пили чай с баклавой и начали говорить… Говорили часами о молодежи в Аргентине и Бразилии. Опять Бр. Иосиф удивлял меня своею памятью. Он так все живо помнил! Зашла речь о пении (вопрос меня сильно интересующий). С какой любовью и точностью говорил мне Бр. Иосиф об этом! После полчаса разговора я заметил, что все, что говорит Бр. Иосиф – деликатная критика в мой адрес. Говорили о проповедях (Брат Иосиф присутствовал, когда я читал свою первую проповедь в Аргентине, будучи еще диаконом), и все в мой адрес, но так, как будто это относится ко всем вообще. Потом началась взаимная исповедь. Я признавал свои ошибки, только что замеченные Бр. Иосифом, и он начал рассказывать про себя… О своем детстве, о своем пребывании в архиерейском подворье в Монреале, о своих пребываниях на Афоне, об Иверской Иконе… В миг прошел Бр. Иосиф через всю свою жизнь…
После нескольких часов мы вернулись домой.
На следующий день проснулись, по договору, не очень рано. Позавтракали. Дальше разговаривали во время завтрака, и второй раз брат Иосиф рассказал мне о своем чувстве, что что-то произойдет страшное. Он говорил это спокойно, безбоязненно. Потом мы отправились к ювелиру, изготовившему чудную ризу, украшающую нашу Иверскую Икону. С этим настоящим христианином мы сидели и долго разговаривали. Он пригласил нас пообедать, и после этого мы с ним распрощались.
Я пошел отдохнуть перед отъездом, и Бр. Иосиф пошел купить лампаду для моего отца. Вернувшись он меня разбудил, и мы собрались в аэропорт. Пока мы ехали, то думали, что будет там время попить чайку и поговорить. Я даже начал про себя придумывать прощальные фразы, чтобы не плакать. В очереди, пока ожидали, Бр. Иосиф заметил мальчика с заметными признаками какой-то болезни. Одна благочестивая католическая семья говорила: «Мой братик жив благодаря Божией Матери и святой водичке, которую мама дает вместо лекарств». Бр. Иосиф утешал мать и отца мальчика ласковыми словами и призывал их продолжать уповать на милость Божией Матери. Рассказав об Иверской Иконе, он попросил меня подарить им иконочку и немного ватки с миром нашей, как он говорил, Иконы. Дошли мы до конца очереди. Проверив мой багаж, потребовали с меня 1000 долларов за перевоз. Конечно, тут я начал просить скидку, и, пока люди проходили, я ожидал ответа и остался последним и последним пошел в самолет. В такой суматохе прошли два часа, и нам не удалось ни попить чаю, ни поговорить. В 9 часов вечера отлет, а сейчас без четверти девять и, конечно, пора идти. Я позвонил домой и сообщил, что все в порядке, и Бр. Иосиф тоже говорил с моим отцом. У Бр. Иосифа было желание приехать в 1998-м году заранее, до нашего праздника – 100-летия основания храма, чтобы помочь нам в ремонте храма. Вот и все. Пора прощаться.
Когда дошли до входа в отдельный зал, брат Иосиф сказал мне: «Прости, отче, за все, что я плохо сделал, и если тебя обидел, от всей души прошу прощения». Я ему: «Ты меня прости, Хозе. Бог простит. Спасибо за все. Огромное спасибо!» Тут же на аэродроме Бр. Иосиф сделал передо мною поклон, и я ему сделал поклон. Обнимались крепко и долго. Я уже собирался идти, как Бр. Иосиф воскликнул: «Благослови, отче»! Я: «Бог благословит тебя, Хозе!» Он: «с Богом». Я: «с Богом». В последний раз…!
Так мы виделись с братом Иосифом в последний раз. Так мы прощались с братом Иосифом всего за несколько часов до его смерти. Мы договорились, что он мне позвонит на следующий день, чтобы узнать, как я дохал. В пятницу хотел он поехать еще раз к святителю Нектарию. Я прилетел в пятницу утром и ждал звонка до вечера. Звонка не было, но мы не беспокоились, ибо знали брата Иосифа, и что у него часто неожиданно менялись обстоятельства. В субботу я все-таки позвонил в гостиницу, но мне просто ответили, что его нет. В воскресенье в 2 часа мой брат, о. Павел, просил узнать о правдивости неприятной и страшной новости, что брата Иосифа убили. В этот раз меня узнали в гостинице и подтвердили нежеланную новость, а следующие часы беспрерывных звонков отовсюду проходили с каждым часом все труднее, до самого начала проскомидии. Сразу вспомнил я о плачущей иконе. Так вот почему заплакала икона к моменту нашего прибытия в монастырь! Потом я думал: может быть икона заплакала потому, что смерть Иосифа есть начало чего-то страшного? Его смерть – знамение и видная часть огромного невидимого айсберга.
Не хотелось, трудно было, очень трудно; но все-таки я поставил крест (†) в помяннике, рядом с именем брата Иосифа и переписал его имя в заупокойный синодик. Я думаю, что для большинства наших священников служение литургии 20-й недели по Пятидесятнице было особенно тяжелым.
Благословите изложить еще несколько моих мыслей о происходившем и происходящем. После подтверждения о печальной кончине брата Иосифа возник у всех один и тот же вопрос: а Икона? Хотя и знал я, что брат Иосиф не взял с собой Икону в Грецию, но сам я тоже обеспокоился о ней. Однако, сразу пришли мне в душу слова Божией Матери преподобному Гавриилу: «Не приидох хранима быти от вас, но да буду Аз хранительница ваша…»! Эти слова успокоили меня и всецело полагал я свою тревожную душу в руки Божией Матери. Нам молиться надо за упокоение души брата Иосифа и… Во время первой панихиды почти с самого начала до самого конца не мог я стереть из памяти слова: «Святых лик обрете источник жизни, и дверь райскую: да обрящу и аз путь покаянием, погибшее овча аз есмь…» Да, нам нужно только каяться и просить у Бога прощения за эту большую потерю. Как о. Валерий Лукьянов говорит в своей проповеди на отпевании брата Иосифа, что диавол будет ударять и убирать лучших из нас, и Бог попускает это по нашим грехам. Мы распустились, перессорились, нас объединяет ненависть, пусть к плохому или неправильному, но в конечном итоге: ненависть, а не любовь во Христе нас объединяет. Во многих наших приходах есть проблемы и разногласия, есть прихожане, не желающие встречаться с другими прихожанами, и поэтому они даже не приходят на службу. Братья и сестры, целые семейства хранят в своих недрах какие-то ветхие обиды… Но все это исчезало моментально в присутствии нашей святыни – Мироточивой Иверской Иконы. Вокруг Иконы все собирались, все лобызались и примирялись. Один не любит того регента, регент не пускает другого из-за каких-то глупых причин; но все вместе пели акафист пред чудотворным образом. Была такая сила, было явление, перед которым все наши архиереи, священники и народ – чада Русской Зарубежной Церкви умилялись, успокаивались, смирялись, объединялись, возвращались к сути Христианства, как малые дети припадали к стопам Божиим. Вот какое это чудесное явление – эта наша Мироточивая Иверская Монреальская Икона – с ее неутомимым хранителем рабом Божиим, братом Иосифом.
Митрополит Феодосий из Американской митрополии (ОСА), встретился случайно, однажды, с братом Иосифом на аэродроме и, поклонившись Иконе, сказал брату Иосифу: «Все патриархии, все митрополии и любые иерархии церковные могут указывать на ошибки или проблемы Русской Зарубежной Церкви, но никто, никогда, не смеет слово сказать против этого чуда»! И действительно – прошли трудных 15 лет, и всегда Иверская Мироточивая Икона являлась столпом нашего церковного Дома и кормчей нашего Корабля. Все мы Ее слушались и Ей кланялись и перед Нею исповедовали Ее Сына – Истинного Бога, Иисуса Христа.
Все мы верим, что в эти дни Икона находится в безопасном месте и многие из нас считают, что это мудрым Божественным промыслом так устроено. И невольно, все-таки, вспоминаются другие слова Божией Матери преподобному Гавриилу: «Се даю вам знамение: дóндеже (доколе) зрите в монастыре Икону Мою, не оскудеет вам благодать Сына Моего и милость…».
Божиим Промыслом мы Иконы не видим. Она нам не является. Будем помнить ежедневно слова Божией Матери и молиться не только за упокоение души раба Божия Иосифа, но и будем тоже молить Божию Матерь о нашем спасении, о ниспослании нам дара любви и стремления к благочестию и святости. Будем непрестанно молиться Нашей Заступнице и Хранительнице, взирая на копии, когда-то нами прикладываемые к Mиpoточивой Иконе, ощущая благоухание одного из бесчисленных кусочков ватки с благодатным миром и с сердечным покаянием умоляя: «Да не оскудеет нам благодать Сына Твоего и милость. Аминь».
Недостойный иерей Александр, Буэнос-Айрес, 11/24 ноября 1997-го года,
День явления всему православному миру великого чуда Мироточения от Иверской Иконы Божией Матери
